Ровно в назначенный час в своих покоях Азирис Двадцать Второй услышал стук; затем дверь бесшумно отворилась, впустив крошечную хрупкую ши.
- Ваше Величество, - изящный полупоклон, длинная рыжая коса не удерживается на спине, соскальзывает с плеча, концы волос касаются пола. Пушистые пряди безжалостно распрямлены в тугих звеньях, но на висках и темени мелко вьются, обвивая тонкие косточки Короны.
- Вы, как всегда, пунктуальны, Эйррэйн. Прошу, присаживайтесь.
Женщина подошла, уселась в удобное кресло напротив - и Азирис невольно поморщился, впервые заметив, как отвратительно-неправильны ее движения. У всех остроухих такие. Какая мерзость.
- Вы хотели видеть меня; зачем?
- У меня к вам просьба личного характера. Вероятно, вам известно, что дипломат Лингмар ан Тиари жестоко оскорбил меня, - кулаки сжались сами собой, стоило только вспомнить ненавистное имя. - Я хотел бы отомстить ему, как того требуют законы чести, но, будучи не вправе казнить и миловать послов чужих стран, прошу вас о помощи.
Эльфийка отрицательно качнула головой:
- Мне известны законы чести, почитаемые в Асгаре. Но наши законы, - выделила голосом местоимение, - Лингмар не нарушил. Ни один бог не упрекнет его в грехе... И я как жрица не имею права казнить его за содеянное.
Это было ожидаемо. Мерзкие развратные твари в грош не ставят узы брака. А их королева - в особенности.
- Он должен понести наказание, - с трудом удавалось не сорваться в свистящий шепот.
- И понесет его, но...
Азирис поднял руку, приказывая женщине замолчать:
- Я требую наказания, которое Лингмар ан Тиари заслужил в наших землях. Во имя нашей дружбы, Эйррэйн, во имя дружбы наших стран - я требую, чтобы сюда, в Ассари, мне привезли его голову.
Остроухая молчала, уставившись в пол. Король знал, что она не хочет войны, - и сам бы не хотел, но иначе эта дрянь вряд ли согласится. А отомстить за поруганную честь было необходимо. Так требовали законы - и его собственная душа, раненная смертельно.
И он услышал то, что хотел:
- Я выполню вашу просьбу.
Спустя несколько дней прибыл гонец с болот.
- Мне велено передать вам письмо от Эйррэйн и вот это, - он протянул королю нечто круглое, завернутое в плащ. От зеленоватой ткани шел горький запах средства для бальзамирования - и сейчас эта вонь показалась Его Величеству приятнее аромата роз. С предвкушением откинул он край плаща, мечтая увидеть отпечаток предсмертной муки на ненавистном лице...
...а увидел лишь безмятежное спокойствие, едва не улыбку. Мальчишка умирал без боли, не видя за собой вины, ни о чем не жалея. Как жаль, Единый, как жаль...
- Что? - он не сразу расслышал слова гонца.
- Эйррэйн просила вас, если вы удовлетворены этим доказательством ее честности, вернуть голову семье погибшего.
- Да... конечно.
Не было удовлетворения. Лишь омерзение от самого себя. Как если бы его, побежденного прилюдно, еще и в грязь лицом окунули - и на затылок не погнушались наступить. И, сколько ни повторяй себе "кто выжил, тот и прав", - прекрасное лицо убитого так спокойно, словно ему не о чем тревожиться... а он, Азирис, жив, но сам себе противен.
Гонец ши увозил домой свою ношу и нераспечатанное письмо - читать напоенные ядом строки у Его Величества не было сил.